Глава 3

Располагаемся возле раскалённой докрасна буржуйки. Рядом лежит выпотрошенный снаряд. Из толстой гильзы достаём по паре макаронин артиллерийского пороха и кидаем в топку. Пламя прямо гудит в жестяной трубе, слепленной из пустых консервных банок. Из танка достали сидор с продуктами, подаренный нам на дорогу гостеприимными штурмовиками. Что там у нас? Ого! Давно такого богатства не видели: бутылка коньяку, копчёная колбаса, белый хлеб, несколько банок трофейных консервов. На снарядном ящике расстилаем кусок чистой ветоши и устраиваем себе пиршество. Между тем работа вокруг кипит. Рембатовцы шуршат изо всех сил, словно смазанные скипидаром. Молодцы, не хуже тех немцев, которых мы на Украине захватили в сорок первом. Впрочем, соответствующие словечки и специфические выражения не дают забыть, что мы среди своих. То и дело слышится солёный загиб в несколько этажей. Командир ремонтников, видя, что мы больше не пристаём к нему, вскоре сам подходит к нам. Ненароком расстёгиваю полушубок, чтобы блеск орденов попадал товарищу подполковнику на глаза.

– Богато живёте, хлопцы!

– Да это не мы. Нам летуны на дорогу дали. Заскакивали тут в гости. Да ты присаживайся. Как хоть звать-величать?

– Сергей Петрович.

– Очень приятно. Майор Столяров. Александр.

– Давно воюешь, майор?

– Да как сказать… Здесь – с двадцать второго июня. А так – ещё Финскую начинал.

Взгляд теплеет. Тем временем наливаем в кружку терпко пахнущий напиток, отрезаем добрый шмат колбасы. Командир пьёт, затем крякает и занюхивает предложенной ему закуской.

– Эх, хорошие вы ребята, вижу. Но вот чем помочь вашему горю, даже не знаю. Нет у меня «КВ». Их сразу в тыл утаскивают, на завод ремонтировать. На «ЗИС». На «тридцать четвёрки» дизелей нет…

Он вдруг оживляется:

– Вчера притащили нам две штуки, а на них обычные М-17 стоят. Авиационные, бензиновые!

– Да ты что?!

– Серьёзно! Заводы-то моторостроительные в пути. Когда ещё продукцию дадут…

– Да? Ну, дела!

Я задумчиво качаю головой. А он продолжает:

– Есть тут у нас ещё одна хитрая машина. По виду – обычная «три-четыре», а пушка у неё 57-мм. Называется – «танк-истребитель».

Совсем весело. Просто час от часу не легче.

– А ты, майор, давно на тяжёлых танках?

– Да с училища. Ещё на «двадцать восьмых» воевал в Белоруссии. Вот машинка классная была…

– На «Т-28»?

Подполковник почти мгновенно трезвеет и переспрашивает:

– Точно «двадцать восьмой» знаешь?

– А то! У меня последний выпуск был. Экранированный. Машина – зверь!

Наливаю ему ещё порцию, но рембатовец решительно отодвигает кружку прочь.

– Пошли, майор. Покажу кое-что.

Оставив экипаж, я вместе с ним шагаю через весь импровизированный цех. Затем по двору, наконец, попадаем в покрытый толстым слоем инея здоровенный сарай. Мать честная! Не может быть! Внутри стоит знакомая до боли громада трёхбашенного дракона!

– Ну что, майор, возьмёшь?

Полковник хитро улыбается.

– А то! Спрашиваешь! Когда отдашь?

– Завтра, к обеду. Надо аккумуляторы заменить, мотор проверить, смазку счистить.

Ничего не понимаю.

– Постой-постой. Он что, не битый?

– Да нет, конечно. Сам посмотри. Новёхонький. Ещё и не катался на нём никто, видать. А как тут оказался – никто не знает.

– А немцы что?

– Да ничего. Их отсюда, почитай, через два дня выбили. Даже сжечь ничего толком не успели. А танк с осени стоит, местные рассказали…

Я осторожно обхожу машину, покрытую искристым покровом, переливающимся в свете наших керосиновых фонарей. Какая техника! И брошена…

– А по формуляру не искали?

– Как же. Приезжали «особняки». Переписали номера двигателя, пушки. А что толку? Пока вестей нет. Так что забирай, майор. И катайся. Рация тут наверняка крякнула, так поставим тебе другую. Есть в загашнике. Пушечку заменим. Тоже есть одна. Боезапас получишь. Пулемёты – на складе. Владей и радуйся!

– Ну, спасибо! Выручил!

– Ой, задушишь, медведь!

Подполковник отчаянно вырывается из моих благодарных объятий…

Мы возвращаемся к печке, где я радую экипаж хорошей новостью. Реакция у всех разная. Механик-водитель откровенно обрадован. Поскольку водить трёхглавого не в пример легче, чем «КВ», да и надёжнее он, если откровенно говорить. Радист – не понять. Хотя, кажется, тоже. Ещё бы – отдельный закуток. Только рацией и заниматься, а не ухаживать, словно нянька, за мехводом. Заряжающий вроде так-сяк. Хотя, я скажу, что башня просторнее. Удобней будет ворочать снаряды. Наводчик? Ему-то похуже будет. Пушка слабенькая. Ну, ладно. Утром посмотрим. А пока – спать. Отбой в танковых войсках. Стаскиваем брезент, самый важный предмет экипировки, с МТО и расстилаем на уложенных в ряд ящиках. Укладываемся, им же и накрываемся. Буржуйкой занимаются рембатовцы. А мы – спим. И я вижу во сне наш новый танк…

Утро. Меня расталкивает красноглазый подполковник.

– Эй, танкист! Поднимайся. Машина готова.

Я вскакиваю. Ничего себе! Это что получается? Ребята всю ночь не спали? Однако… Поднимаю своих орлов, пускай пока занимаются завтраком, а я схожу, посмотрю, что тут нам приготовили. На улице подхватываю горсть снега, выбрав место почище, и протираю физиономию. Он обжигает кожу, но заставляет кровь идти быстрее. Между тем двери сарая, где мне показали «двадцать восьмой», распахиваются, и, мягко гудя мотором, здоровенная махина выкатывается наружу. Вот это да! Ни следа от инея, краска светится на выглянувшем солнышке. Стоп! А это что?! Ну, ни фига себе… Я смотрю на башню и не верю собственным глазам:

– Слушай, капитан, а как это вы умудрились такую дуру запихать? Не развалится?

Тот устало улыбается в ответ:

– Всё равно других у меня нет. Тем более что сам знаешь – на этих машинках ставили Л-10. А на «Т-34» – Л-11. Почитай, вся разница в одном калибре длины ствола. Сейчас на них идут Ф-34. Так что погон усилили, обварили, должен твой красавец потянуть. Проблем, по крайней мере, я не жду. Ну а сомневаешься – сейчас вон поедем вместе за городок, там много металлолома валяется. Так что постреляем вместе. Ну что, едем?

Я смотрю в его открытое лицо, затем решительно машу рукой.

– Верю на слово. Пушка знакомая. Насчёт жалоб на неё – не слыхал. Так что обойдёмся…

На ходу танк тоже выше всяких похвал. Идёт мягко, плавно. Мне, уже привыкшему к грохоту дизеля, кажется, что лучше, чем «трёхголовый», у меня машины не было. Прощание короткое. Отдаём капитану остатки продуктов, закидываем ящики с боезапасом, доливаем баки по пробку, и вот опять в путь-дорогу. Нас уже наверняка заждались.

Коля даже мурлыкает от удовольствия себе под нос какую-то песенку. Мне в наушниках слышно. Надо будет ещё себе человека брать, во вторую пулемётную башню. Экипаж-то шесть человек, а нас пятеро. Ну, это не проблема. Найдём. Больше волнует, конечно, пушка. Надо всё-таки было проверить. Так… Начинает жаба душить. Ладно. Не выйдет – сменим…

Шестьдесят километров до расположения преодолеваем за два часа. В полку, конечно, рады. Но тут опять начинается суматоха. Приехали корреспонденты. Собираются снимать кино про бои. Причём делается это так: выбираем участок в тылу, где уцелела колючка. Затем пехота дружно снимает маскхалаты. Половина надевает трофейные шинели, вторая – остаётся в нашем обмундировании. И начинается цирк: кинооператоры устраиваются поудобнее, на стульчиках возле костра. По команде наш танк начинает движение, вроде как в атаку идём. Давим колючую проволоку. Камеру выключают. Танк откатываем прочь из кадра. Дальше пехотинцы с криками «ура» бегут в атаку по тщательно вычищенному от снега участку. Иначе ведь не пройдёшь, навалило его по пояс. А тут бежать надо. Так что ребята бегут. Снято. Начинается концерт с немцами. Те, опять же по команде, дружно выскакивают из окопов, опять же, выкопанных на нетронутом участке, и синхронно задирают руки в гору. Всё. Готово «документальное» кино. Репортаж с поля боя…